Главный нарколог евгений брюн назвал алкоголизм психическим заболеванием. Евгений брюн, его злой, федеральный брат-близнец, старик довженко и "анонимные лоббисты" Главный нарколог страны

"Алкоголик все время ищет приключений на свою голову - и находит"

В России, пожалуй, ни одно новогоднее застолье не обходится без алкоголя. На «Руси есть веселие пити, не можем без того быти» - написано в летописи «Повесть временных лет» еще в XI веке. И сегодня у многих на праздничном столе - обилие выпивки: шампанское, вино, водка, коньяк, виски - на любой вкус и на любой желудок. Главное - не довести себя, как говорят психиатры-наркологи, до алкогольного синдрома. Какая опасность подстерегает за новогодним столом новичков и людей, систематически злоупотребляющих спиртным? Где та грань, которая отделяет алкоголика от человека крепко пьющего? И что делать тем, кто уже болен алкоголизмом?

На эти и другие вопросы в преддверии Нового года читателям «МК» отвечает главный психиатр-нарколог Минздрава России, директор Московского НПЦ наркологии, д.м.н., профессор Евгений БРЮН.

«Отравиться можно даже качественным алкоголем: все дело в дозе»

Евгений Алексеевич, главный праздник в году, наверное, доставляет наркологам немало хлопот. Можно ли отравиться качественным спиртным?

Конечно можно, если в организме человека не хватит ферментов для переработки излишков выпитого алкоголя. Все люди разные: один может позволить себе и пол-литра крепкого спиртного - и ничего. А другому, чтобы отравиться, достаточно и половины этого объема: есть люди со сниженной ферментативной системой. В первую очередь это говорит о том, что у разных людей скорость протекания биохимических процессов в организме разная. И алкоголь усваивается, расщепляется и выводится из организма неодинаково. У одного, особенно часто выпивающего, переносимость алкогольного отравления выше, чем, например, у начинающего выпивать. Но и для постоянно пьющего, а особенно для алкоголика, излишняя доза представляет опасность. У таких людей ломается механизм ферментативной защиты, и излишняя доза может стать смертельной в жизни.

Каковы симптомы отравления алкоголем, на что обратить внимание? И как помочь человеку в этом случае? Надо ли вызывать врача и куда обращаться?

Главные признаки сильного отравления - рвота, потеря сознания, кома, когда человек ни на что не реагирует. В таких случаях врача надо вызывать немедленно, потому что сильно перебравший может умереть. Это должны сделать окружающие - сам отравившийся алкоголем себе уже не поможет. Сегодня такую помощь оказывают в токсикологических отделениях крупных многопрофильных больниц и в наркологических клиниках: там капельно либо через катетер введут лекарства, используют другие способы лечения и очищения организма от ядов. При необходимости больного переведут на искусственное дыхание. Главное - не запоздать с такой помощью.

- Вы сами однажды сказали, что в новогоднюю ночь у вас всегда аншлаг. Какова ситуация сегодня?

Если говорить о Москве, то в последние годы в три раза стали меньше пить и только за последние два года на 30% сократилось число отравлений алкоголем. Естественно, и к нам с таким диагнозом в последние годы стали поступать реже. Объяснение простое: в столице появилось немало мест, куда можно пойти, где развлечься, не прибегая к алкоголю. Многие из молодых ведут здоровый образ жизни, занимаются спортом.

- Цифры страдающих алкоголизмом в России, конечно, условные: точного учета таких больных никто не ведет...

Цифры, конечно, условные. Они применимы лишь для больших городов. В малых городах, до 30 тысяч населения, и в деревнях такого учета вообще не ведется.

Но как отличить пьяницу от человека, просто систематически выпивающего, чтобы «снять усталость после работы», «успокоиться после стресса», «отметить удачу» и др.? Как понять, привычка это или уже болезнь?

Самое главное отличие при алкоголизме - патологическое влечение к спиртному, именно это и превращает привычку к выпивке в болезнь. Сперва человеку просто нравится по случаю пропустить рюмку-другую. Затем перед выпивкой он предвкушает радость расслабления, хорошего настроения, эйфорию. Вот так постепенно влечение к спиртному переходит в привычку, у человека появляется не только психологическая, но и физическая потребность выпивать. И алкоголя, чтобы ее удовлетворить, требуется все больше. Со временем потребность превращается в зависимость, когда без алкоголя человеку обойтись бывает трудно и даже невозможно.

А синдром похмелья - это и есть та самая зависимость? Но после длительного вечернего застолья многие «поправляют здоровье» именно стопкой водки.

Абстинентный синдром (на языке врачей - синдром отмены) присущ только больным алкоголизмом. После принятой накануне ударной дозы спиртного у человека, естественно, происходит отравление организма. И утром он чувствует себя отвратительно, потому и старается как можно быстрее поправить свое здоровье очередной дозой. Если он делает это систематически, значит, проблема уже есть. Ведь человек, не злоупотребляющий спиртным, если перебрал накануне, наутро испытывает к спиртному отвращение из-за интоксикации организма. Алкоголик же, напротив, испытывая ту же интоксикацию, вопреки здравому смыслу стремится как можно быстрее опохмелиться. В этом разница.

К тому же при приеме небольшого объема алкоголя самочувствие действительно улучшается. Но ненадолго. И пить в этом состоянии ни в коем случае нельзя, так как в организме еще сохраняются остатки интоксикации, и будет еще хуже. Крепко пьющий малой дозой спиртного не ограничится. Такой человек будет пить и дальше, причем не контролируя себя, вплоть до потери памяти в буквальном смысле слова. Характерные признаки абстинентного синдрома - чувство недомогания, сердцебиение, потливость, дрожание рук или общее подергивание тела. Очень часто - повышенное кровяное давление. Иногда тошнота или рвота, причем именно в состоянии воздержания. В более далеко зашедших случаях - тревожный сон с кошмарными сновидениями.

«Самый опасный яд - продукты распада спиртного»

Евгений Алексеевич, по статистике, мужчин, скатывающихся в алкоголизм, и сегодня намного больше, чем женщин. Но женщины сейчас и в этом берут реванш. Виноваты сами представители слабого пола или «вмешивается» их физиология?

Да, мужчин, зависимых от спиртного, в России больше. Так было и 20–30 лет назад. Правда, в последние годы доля зависимых от алкоголя женщин стала расти. Причем в алкогольные сети чаще попадают молодые особы. Их еще не сформировавшийся организм попадает в химическую зависимость быстрее, отсюда и более быстрое развитие симптомов болезни, и более тяжелые последствия. Чем раньше девушка начинает пить алкоголь, тем быстрее попадает в алкогольную ловушку.

Известно, что постоянно пьющие в результате деградируют. Но иногда настолько, что видно невооруженным глазом: у них тупеют лица, становится отрешенным взгляд, примитивной речь... Внешне алкоголики становятся похожими друг на друга, как близкие родственники, причем одного возраста. Может, эти люди генетически предрасположены к алкоголизму?

Генетика тут ни при чем. Каких-то типов личности, фатально обреченных стать алкоголиками, нет. Могут влиять некоторые черты характера, которые занимают в личности ведущее положение. Например, отсутствие или слабость самоконтроля. В психиатрии есть такое понятие: неустойчивый, податливый характер: люди сильнее других подвержены влиянию окружающих, чаще меняют свое мнение. Они быстрее других признают свои ошибки, но так же быстро могут опять «ошибаться». По мнению наркологов, именно такие люди больше других склонны к неконтролируемому потреблению алкоголя.

А в том, что злоупотребляющие спиртным становятся похожими друг на друга, виновата алкогольная интоксикация. У постоянно пьющих развивается алкогольный полиневрит: отечность и атрофия мышц лица. Появляется характерная синюшность лица. В результате индивидуальные черты сглаживаются, неопределенным становится и возраст.

- Считается, что алкоголик еще и психически больной человек. Так ли это?

Конечно. Алкоголизм - это хроническое психическое заболевание. У человека в результате длительного неконтролируемого пьянства развивается не только патологическое влечение к спиртному, болезненная от него зависимость, но и рискованное поведение. Он все время ищет приключений на свою голову. И находит! Свои поступки он контролировать может лишь до тех пор, пока не достигает состояния алкогольного психоза, - тоже, кстати, весьма закономерное следствие развития болезни.

Объективно. Продукты распада алкоголя - самый главный и опасный яд. Он считается нервным ядом, способным изменить биохимию мозга у человека, привести к ряду изменений в головном мозге. Главные из них - слабоумие и припадки.

Мало кто из обывателей знает, что в нашем организме наряду с ферментами, которые способствуют расщеплению выпиваемого спиртного, есть и небольшое количество своего алкоголя. Если образуется его избыток, он накапливается в крови, мозговой ткани, в спинномозговой жидкости и начинает воздействовать на центральную нервную систему. Регулярное злоупотребление спиртным приводит к дефициту в организме некоторых органических соединений, в частности, гормона адреналина. Как следствие такого дефицита - подавленное настроение, снижение работоспособности. Прием очередной порции алкоголя сперва стимулирует синтез организмом этих веществ. Человек чувствует себя бодрым и работоспособным. Но это - иллюзия. Спустя небольшое время в организме вновь образуется дефицит этих веществ, падает уровень адреналина. Круг замыкается. Для повышения уровня адреналина требуются все большие дозы допинга. Этот биохимический механизм и приводит человека к запоям.

По мнению специалистов, весь путь от заболевания алкоголизмом до конца (до смерти) в среднем составляет всего лет двадцать. Болезнь проходит несколько стадий. На первой, начальной, неконтролируемое влечение к алкоголю вроде бы уже есть, но устойчивый синдром похмелья еще не развился. Трудно решить: алкоголик перед тобой или просто человек пьющий. Да такие люди и к врачам не обращаются, поэтому алкоголики первой стадии на учете практически не стоят.

А вот у больных второй стадии похмельный синдром уже очевиден, со всеми присущими этому типу физическими и неврологическими нарушениями. Только одни пьют с перерывами, другие каждый день.

При третьей стадии заболевания человеку уже трудно устоять перед соблазном напиться, появляются психозы, явные признаки деградации личности. Причем пьют такие граждане уже немного: больших доз алкоголя они уже не переносят. Но и от малых доз похмелье у них крайне тяжелое. Возраст таких больных под 50 или чуть за 50. Увы, при наличии физических осложнений они умирают быстро. Поэтому и на учете больных с третьей стадией алкоголизма гораздо меньше.

«Будем пить как французы и немцы»

Понятно, что на разные народы алкоголь действует по-разному. Скажите, Евгений Алексеевич, что в этом плане характерно для русских?

У русских устойчивость к алкоголю такая же, как и у других европейских народов. И те, кто говорит о «традиционном русском пьянстве», мягко говоря, ошибаются, А попросту - врут. Вплоть до ХХ века Россия была страной крестьянской, а крестьяне пили спиртное только по случаю больших праздников, свадеб, окончания уборочной страды.

Справка "МК"

Среднедушевое потребление алкоголя в России (с учетом стариков и младенцев) сегодня составляет, в пересчете на чистый спирт, 12,8 литра в год (шесть лет назад приходилось 18 литров!). Так что прогресс налицо. В этом плане мы сравнялись с французами и немцами. Российские мужчины, как и их соплеменники за рубежом, пьют больше женщин. Но современные россиянки сегодня, как и во всем, в выпивке тоже берут реванш: если еще 20–30 лет назад на 7 пьющих мужчин приходилась одна пьющая женщина (соотношение было 7:1), то сегодня уже на четырех пьющих мужчин приходится одна женщина (соотношение 4:1).

Для сравнения, в Финляндии и Швеции среднедушевое потребление алкоголя (с учетом стариков и младенцев) сегодня составляет, в пересчете на чистый спирт, чуть больше 6 литров в год. По заключению экспертов ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения), уже при достижении потребления 8 литров в год наступает необратимое изменение генофонда нации. Согласно исследованиям, не менее трети детей, рожденных женщинами-алкоголичками, страдают различными формами врожденной умственной отсталости.

- Какая грустная статистика. Излечимо ли заболевание под названием «хронический алкоголизм»?

Это все равно что спросить: излечима ли гипертония, диабет и другие хронические болезни. Конечно нет. С этим заболеванием человеку придется жить всю жизнь. Но жить! Только при этом не пить алкоголь. Вернуться к доболезненному контролируемому потреблению спиртного не получится. Но сохранить свой ум, себя как личность, такой человек может. Наркологическая служба в нашей стране работает, и возможности для лечения у наших граждан есть, по крайней мере в областных центрах и крупных городах. Сегодня так и поступают решившие отказаться от спиртного. Многие объединяются в своеобразные «кружки по интересам», анонимных трезвенников, помогая друг другу словом и делом.

- И сколько лет добавят себе те, кто встанет на трезвый «путь исправления»?

Минимум 10, а то и 15 лет.

- Нужен ли в нашем государстве закон по борьбе с алкоголизмом наподобие закона по борьбе с курением?

Возможно, и нужен. Но в России уже принята антиалкогольная концепция (до 2020 года). Надо ее только выполнять.

Пользуясь случаем, всех сотрудников и читателей «МК» я поздравляю с Новым годом! Давайте получать удовольствие не химическим путем!

Сегодня в России только официально зарегистрировано 2,7 млн алкоголиков и 630 тыс. наркоманов. Реального положения проблемы эти цифры не отражают, оставляя возможность для манипулирования общественным мнением.

Еще одна особенность наркологии в том, что эффективным может быть только длительное комплексное лечение. «Волшебной пилюли» быстрого действия здесь нет и быть не может. Однако именно ожиданием «чуда» пользуются мошенники от наркологии, обещая решить проблему «на 100% и всего за одну процедуру», - уверен главный нарколог МЗ РФ, директор Московского научно-практического центра наркологии, доктор медицинских наук, профессор Евгений Брюн . За веру в «чудо» больные расплачиваются остатками здоровья.

Берем деньги. Гарантируем… слабоумие?

Серафим Берестов, «АиФ. Здоровье»: Евгений Алексеевич, как далекому от медицины больному или его родственникам разобраться в рынке наркологических услуг?

Евгений Брюн: Вы произнесли ключевое слово - «больной». Алкоголизм и наркомания - это заболевание, причем хроническое. В лечении любого хронического заболевания по определению быстрого стопроцентного эффекта быть не может. Но именно это обещают мошенники от наркологии. И совершенно игнорируют многочисленные факторы риска, что, накапливаясь в течение жизни, приводят к развитию заболевания и усугубляют его.

Ведь помимо генетической в развитии зависимости у наших больных всегда есть органическая подоплека. Например, расстройства биохимии головного мозга. Или родовые травмы. Или чисто биологические вещи. Больные-«органики» всегда требуют бережного к себе отношения. Но сторонникам радикальных методов лечения на это наплевать!

- Какие методы вы имеете в виду и чем они опасны?

Методов несколько. Большинство пришли из «предтечи» наркологии - психиатрии, где были давно известны. Причем многие из этих методов в «большой психиатрии» давно уже не применяются - опасны! Но всплывают в наркологии. Потому что сюда в последние десятилетия пришло множество врачей из других специальностей, не знакомых с психиатрией.

Страшная вещь - атропиновые комы, которые для лечения наркомании использует киргизский врачеватель Назаралиев. Психиатрия отказалась от атропина более 30 лет назад. Но «методика Назаралиева», подкрепленная рекламными обещаниями, пользуется определенным спросом у пациентов всего бывшего СССР. Я видел работу этого метода еще на заре своей врачебной деятельности - в начале 70‑х годов. Страшнейшее зрелище! В результате больной попросту становится слабоумным. Надо ли объяснять, что такое слабоумный наркоман или алкоголик? На его реабилитации, тем более на социализации, можно ставить жирный крест.

Инсулиновые и адреналиновые комы, электросудорожная терапия также применяются в современной коммерческой наркологии. Не лечат разве что высокими дозами радиации. И то только потому, что боятся «врачеватели» исключительно за себя. Пациентам предлагают то «охлаждать мозги» сверхнизкими температурами, то «кипятить» их. Методики могут носить самые замысловатые названия. При этом частные наркологические клиники могут арендовать помещения в солидных медицинских учреждениях, используя их репутацию.

Но опаснее то, что все эти экстремальные методы - на грани или даже за гранью фола - усугубляют органические поражения головного мозга. Подчас катастрофически! Врачи в государственной наркологии все чаще сталкиваются с последствиями такого лечения. И… оказываются бессильными. Максимум, что иногда остается, - лишь поддерживать физическое существование больного.

- А как относиться к многочисленным предложениям вывода из запоев?

- На самом деле по всем канонам - это первый этап лечения зависимости. Но многие частные наркологи им и ограничиваются. Потому что детоксикация - самая прибыльная составляющая частной наркологии: «почистили» человека, взяли деньги. Через неделю - снова запой и снова процедура.

- Любая ли «чистка» безобидна?

Нет. Например, на рынке предлагают быстрые опиатные детоксикации. На 72 часа человека вводят в наркоз. Через капельницу больному вводят препарат - антагонист опиатных рецепторов. По идее, за трое суток абстиненция должна пройти. Но фокус в том, что все это время организм получает еще и наркотическую нагрузку барбитуратами, которая, в свою очередь, способна вызывать усиление органической патологии головного мозга. И еще: после таких процедур влечение к наркотикам бывает столь велико, что люди сразу из клиники убегают колоться дальше.

То же самое касается методов плазмафереза и гемодиализа, в просторечии - очищение крови. Патологическое влечение к наркотикам или алкоголю после них резко возрастает. В психиатрии когда-то был термин, который сегодня применим к данной ситуации, - «система крутящихся дверей». Больной вышел - и скоро вошел. Мечта коммерсантов от наркологии, которым это приносит лишь доходы…

О лечении страхом

В наркологии популярна процедура с расхожим названием - «кодирование». Изначально этот метод был психотерапевтическим или все-таки медикаментозным?

- Официальная отечественная наркология категорически против массового применения подобных приемов. Хотя, не спорю, есть люди, которым этот метод прекрасно помогает. Но когда мы набираем статистику, то выясняется: вреда от кодирования больше, чем пользы. Не может и, видимо, не должен больной жить со страхом в подсознании! Причем подавляющее число пациентов срываются, как только действие «кода» заканчивается. При этом алкоголизация приобретает еще более безнадежный и необратимый характер.

- Что должно насторожить человека, который читает объявления коммерческих наркологических клиник?

Заверения 100%-ной эффективности метода. И «упаковка», подача этих обещаний. Чем красивее и мудренее они звучат, тем больше вероятность, что это блеф. Необходимо также обращать внимание на подачу информации - рекламно-мошенническую, с обещанием заведомо невыполнимого: например, успех за 1-2 процедуры, без привлечения дополнительных методик - что является заведомым жульничеством.

Просто потому, что восстановление биохимии головного мозга даже после однократного запоя длится до 3 недель. А дальше требуются более тонкие «настройки», призванные менять философию жизни человека. Обо всем этом «мастера» умалчивают…

Дело врачей. И пациентов

- С другой стороны, ожидание чуда - наша национальная особенность.

Да, и в медицине она сводится к неучастию пациента в собственном лечении, к перекладыванию ответственности на врача. И при этом никаких собственных усилий! Но наркология - та область медицины, где усилия самого пациента особенно востребованы. Успех заложен в сотрудничестве врача и больного.
Здесь и самые главные сложности: у наших больных критика, как правило, нарушена и мотивации нет. Ведь лечим мы их от… удовольствия, которое приходит с приемом алкоголя или наркотиков. Мы же утверждаем обратное: человек должен получать удовольствие нехимическим путем.

- Вы - сторонник государственной наркологической помощи?

- Конечно! Да, она неидеальна, и у нас работают разные люди, не всегда добросовестные. Но все-таки сама система ориентирована на то, чтобы реабилитировать человека и отпустить его в открытый мир.

Один из основных принципов в государственной наркологии - все должно идти постепенно, от этапа к этапу. Смешивать их нельзя: детоксикация организма, психиатрическое лечение, психотерапия, реабилитация.

Еще один этап - психологическое и лечебное сопровождение человека после курса лечения. Плюс противорецидивное лечение. Ведь алкоголизм - болячка хроническая, и срывы у наших подопечных возможны, как и при любом хроническом заболевании. Поэтому наркологи очень не любят слово «выздоровление», предпочитая понятие «длительная ремиссия».

Увы, нет и в обозримом будущем не будет уникального, единственного средства в борьбе с алкоголизмом и наркоманией. Одна из главных проблем современной наркологии и заключается в том, чтобы правильно подобрать индивидуальный вектор развития наших больных. Да, это сложно. Но возможно. И все чаще получается!

Сейчас на высшем уровне медицинской иерархии решается вопрос о введении принудительных мер для злостных алкоголиков и наркоманов. Возможно, уже очень скоро их начнут силой отучать от пагубных привычек. Закон, который находится ещё в стадии разработки, вызвал массу противоречивых мнений. Для многих сограждан в воздухе уже забрезжил холодный призрак «лагеря трудового принуждения» – так в народе расшифровывали казённую аббревиатуру «ЛТП». Разъяснить ситуацию мы попросили главного нарколога РФ Евгения Алексеевича Брюна.

–Идея ввести принудительное лечение от алкоголизма и наркомании звучит всё настойчивее. Как вы считаете, россияне уже не в силах справляться со своими проблемами в одиночку? Неужели тут нужно вмешательство «сверху»?

– Чтобы один крепко пьющий человек излечился от своей зависимости, ему нужно потратить массу усилий – и то результат не гарантирован. Но чтобы бросило пить хронически больное общество, представьте, сколько должно быть приложено сил и средств. С наркоманией тоже всё сложно. В любом случае справиться тут реально только государственными силами, и на решение проблемы, безусловно, должны быть мобилизованы все возможные ресурсы, в том числе и законодательные.

– Какова сегодня в стране статистика по алкоголизму и наркомании?

– Количество наркоманов в РФ сегодня составляет 550 тыс. человек, в Москве их 30 тыс. человек. Но, по экспертным расчётам, это количество должно быть умножено на коэффициент 2,5, а в Москве на коэффициент 7. Это значит, что в России примерно 1,5 млн наркоманов, а тех, кто употреблял наркотики, но не является зависимым, в 50 раз больше. Ещё примерно 10% людей, проходящих лечение в общесоматических больницах страны, – это люди с заболеваниями, напрямую связанными со злоупотреблением алкоголем и наркотиками.

– Не является ли принуждение в таком вопросе нарушением прав и свобод личности? И вообще, можно ли лечить человека, если он сам этого не хочет?

– Я сказал бы – и думаю, многие меня тут поддержат, – что принуждать их отказываться от алкоголя и наркотиков не только можно, но и нужно. Хотя, разумеется, без доброй воли больного абсолютного эффекта от лечения ожидать трудно. У психиатров-наркологов есть неписаное правило: излечить нельзя, излечиться – можно. Как показывает опыт, положительная динамика в лечении больного алкоголизмом или наркоманией наблюдается только тогда, когда пациент сам стремится к исцелению. Так вот, все наши активы мы направим на то, чтобы это принуждение принесло положительные плоды и человек потом мог вернуться в общество и не держал бы зла на врачей. Принимая пациента, мы всегда первым делом начинаем внушать ему, что это жизненно необходимо. Вы думаете, что алкоголики и наркоманы прямо-таки бегут в больницы? На самом деле добровольно лечиться почти никто из них не хочет. Соглашаясь пройти курс лечения, такой больной обычно просто идёт навстречу родственникам или сдаётся под влиянием момента, испуга или каких-то других субъективных обстоятельств, но искреннего намерения развязаться со своей проблемой он, как правило, не имеет. Большинство из них начинают проситься домой на второй день! Мы проводим с ними титаническую работу, уговаривая остаться в стенах больницы. Однако насильно удерживать их мы не имеем права, и они снова пускаются во все тяжкие и обрекают себя и нередко своих близких на гибель. Вот почему в таком вопросе принуждение является мерой необходимой и спасительной.

– Как вы видите принуждение без унижения?

– Если такая законодательная мера будет принята и зависимых начнут, как вы говорите, принуждать к лечению, то это будет происходить вовсе не в репрессивной или какой-то унизительной форме. Именно сейчас мы работаем над механизмом этого самого «принудлечения». Во-первых, будет строго соблюдаться законность. Возможно, кому-то дадут шанс сначала самостоятельно решить свою проблему, если надо, помогут пройти лечение добровольно. Во-вторых, никто никого не сможет под эту вывеску «упрятать», об этом мы тоже обещаем позаботиться. Но уж когда больной поступит на лечение, с ним начнут работать целый штат врачей, психологов и социальных работников, и в конце концов он начнёт с ними сотрудничать. Поэтому не стоит сейчас, когда только-только наметился положительный сдвиг в таком серьёзном деле, заранее подвергать критике, по сути, единственную возможную программу по избавлению общества от этой беды. Для начала всем нам надо понять, что в борьбе с пьянством и наркоманией – как на войне – все средства хороши. Если вы хотите морализировать на тему свободы выбора, то спросите сначала мнение тех, в чьих семьях уже случилось такое несчастье, у кого пьёт или колется близкий человек. Эти несчастные отравляют жизнь не только себе! А потом это ведь, образно говоря, заразно. Если в доме употребляет отец, то в 90% случаев эстафету примет сын, причём уже в подростковом возрасте! Те, кто не знает этого из личного опыта, не поймут, до какой степени отчаяния алкоголики и наркоманы доводят своих матерей, жён, мужей и детей, в какую пытку превращают их существование, не говоря уже о своём. Поэтому все разговоры о нарушении свобод в этой ситуации я могу расценивать как безответственный популизм. Когда пьёт почти половина населения, включая женщин и детей, такие слоганы неуместны. И ещё в отношении свободы – я прошу вас задуматься: а разве человек, который полностью зависит от зелья, может считать себя свободным? Является ли он свободным на самом деле? Он уже по уши в рабстве у своей пагубной страсти. Кроме того, этого человека надо спасать чисто физически, так как алкоголизм – это медленное самоубийство. И это серьёзная психическая болезнь.

По теме

Парламент Эстонии выступил за проведение расширения перечня санкций, направленных в отношении Москвы, а также принял заявление, в котором требует от России освободить задержанных в Керченском проливе украинских моряков.

– Где предполагается проводить лечение? Учреждения будут принадлежать пенитенциарной системе или системе здравоохранения?

– Пока ещё окончательного решения нет, так же как и готовой схемы последующих действий. Всё находится в стадии разработки. Могу сказать только, что если и будут для этих целей созданы отдельные учреждения, то они ни в коем случае не станут дубликатами советских ЛТП. Мы, в частности, сейчас изучаем зарубежный опыт – опыт тех стран, где принудительное лечение существует и, в общем-то, оправдывает себя. Например, в США такая практика бытует давно и благополучно, и общество вполне ею довольно. Возможно, что-то из зарубежных полезных наработок сможет пригодиться и у нас. Во всяком случае, я обещаю, что мы не собираемся усеивать страну исправительными лагерями с колючей проволокой.

– Как туда будут попадать – по решению суда, по заявлению родственников?

– Конечно, не обойдётся без участия и судебных органов, и ближайшего окружения больного.

– А как быть тем, кто сам хочет «сдаться»? Ждать, когда кто-то даст о нём сигнал? Или надо будет совершить какой-нибудь неблаговидный поступок в общественном месте?

– Ну, это абсурд. Наоборот, таким людям и сейчас оказывается вся возможная помощь, их госпитализируют при первом же обращении, так что нет причин менять что-то и в будущем.

– Но разве мест в государственных больницах хватает? И почему в народе считается, что лечение от алкоголизма стоит фантастических денег?

– Благодаря широкой рекламе коммерческих клиник и частной наркологии, которая действительно стоит огромных денег и не гарантирует никакого результата. И даже хуже того, частная наркология способна только навредить больному, так как работает она лишь на собственный карман, по большому счёту калеча тех, кто обращается к её помощи, и взимая за это космические суммы. Я утверждаю, что единственное возможное лечение алкоголикам и наркоманам в состоянии обеспечить только государственная система медпомощи, включающая в себя целый комплекс необходимых методик, тогда как частники эксплуатируют какой-то один узкий метод, не всем больным подходящий. Поэтому я настаиваю на том, чтобы сделать лечение и реабилитацию нарко- и алкогольно-зависимых прерогативой государственной медицины.

– И всё-таки у нас есть проблемы с койко-местами в государственных наркологических больницах. Во всяком случае, на периферии с этим гораздо сложнее, чем в столице, люди практически предоставлены сами себе. Вы намерены решать эту проблему?

– Минздравсоцразвития РФ уже сейчас направляет большие средства в региональную наркологию, устанавливается более жёсткий контроль за наркодиспансерами на местах, и мы постараемся сделать так, чтобы ни один из самых отдалённых уголков нашей страны не оказался не охваченным необходимой наркологической помощью.

Слово - главному наркологу Минздрава России, директору Московского научно-практического центра наркологии, доктору медицинских наук, профессору Евгению Брюну.

В обмен на трезвость

Татьяна Гурьянова, «АиФ.Здоровье»: Евгений Алексеевич, как, по-вашему, у нас в стране действительно стали меньше пить?

Евгений Брюн: В целом да. Особенно это заметно по большим городам (мегаполисам), где есть работа и где есть возможность вложить деньги во что-то полезное и интересное.

Но вот что происходит в малых городах с численностью населения менее 30 тысяч, мы не знаем. Наших специалистов там очень мало, и планомерной наркологической работой по большому счёту там некому заниматься. Однако есть и положительные примеры.

- Какие?

В Якутии, например, где муниципальные административные органы серьёзно занимаются этой работой: в обмен на трезвость бывшим алкоголикам дают жильё, работу.

Хорошие примеры есть и в Краснодарском крае, где наркологи работают бригадным методом, выезжая в районы и обследуя население, привлекая людей к трезвости, рассказывая им о последствиях злоупотребления алкоголем. Одна из наших задач - этот положительный опыт распространять.

Курс - на опережение

- А ещё что-то новое в этом направлении планируется?

Конечно! И начнём мы с поликлиник. Сейчас по инициативе Мин-здрава России на их базе будут разворачиваться кабинеты профилактики, ориентированные на предупреждение злоупотребления алкоголем, табаком и потребления наркотиков. Там будут конфиденциально присутствовать наркологи.

Будем мы обследовать и пациентов в соматических больницах, у 15% из которых болезни связаны с употреблением алкоголя, а у 4,7% - с употреблением наркотиков. Прежде всего это цирроз печени, сердечно-сосудистые, неврологические заболевания (как периферической, так и центральной нервной системы). Будущее алкоголика - это слабоумие, инфаркты, инсульты.

Многие из этих людей обращаются в поликлинику, не осознавая, что их проблемы со здоровьем связаны со злоупотреблением алкоголем и с потреблением других психоактивных веществ. Поэтому мы поставили себе задачу выявлять этих людей и информировать о том, с чем на самом деле связано их заболевание, мотивировать их на отказ от пагубной привычки.

- Как будете выявлять?

Есть маркеры крови, по которым мы можем точно сказать, злоупотребляет человек алкоголем или нет. Причём это не «дозозависимый» результат. Можно пить совсем немного, но состояние организма при этом будет таким, что у человека разовьются все симптомы алкогольного отравления.

А есть люди, которым вообще нельзя пить. Классический пример - малочисленные народы Севера и Дальнего Востока. У них в организме нет фермента, перерабатывающего алкоголь.

- Слышала, что уже появились анализы, выявляющие генетические факторы риска развития алкоголизма…

И мы активно их применяем. Во время этого анализа испытуемый должен взять в рот небольшое количество консерванта, подержать его во рту и выплюнуть в пробирку. Такой анализ можно делать начиная с 3‑летнего возраста. И кстати, к нам в наркологический центр некоторые родители, обеспокоенные будущим здоровьем своих детей, на такой анализ их приводят, получая потом рекомендации по их воспитанию и образу жизни. Пока такое исследование не на потоке, поскольку это очень индивидуальная и сложная работа. Пройти его можно только на базе ведущих наркологических центров России.

Иди к врачу!

- А ещё говорят, что к началу чемпионата по футболу 2018 года у нас собираются возродить вытрезвители. Выходит, если бы не чемпионат, не возродили бы?

Обязательно возродили бы! Этот вопрос назрел давно. Просто появился внешний повод активизировать эту работу. Сделать это раньше мешает юридическая закавыка. Ведь медики и органы социального обслуживания населения не имеют права удерживать людей. Но думаю, до конца этого года эта юридическая проблема будет решена…

- Сегодня на каждом шагу идёт реклама и продажа аппаратов для самогоноварения. Как вы, будучи главным наркологом России, к этому относитесь?

Резко отрицательно! Самое дорогое в спиртных напитках - это их очистка, дистилляция. В домашних условиях добиться такой высокой степени очистки невозможно. Вот и гонит народ сивуху, многоатомные спирты, которые травят мозг.

Но поскольку запретить самогоноварение очень сложно, какую-то долю винокуренных хозяйств по закону дер-жать у себя можно. А вот заниматься продажей этой самопальной продукции уже нельзя.

- Евгений Алексеевич, что вы можете посоветовать тем, кто столкнулся с проблемой алкоголизма, у кого в семье есть человек, злоупотребляющий алкоголем?

Идти к врачу! Ведь далеко не каждый больной может почувствовать грань, за которой начинается заболевание. Опасную черту пропустить очень легко, а обратный путь к трезвости очень тяжёл и долог.

Когда обращаться к наркологу

• При систематиче ском злоупотреблении алкоголем.
• При появлении агрессивных форм опьянения.
• Если человек забывает, что с ним происходило во время опьянения.

Об этом и о многом другом — наша беседа с главным наркологом МЗ РФ, директором Московского научно-практического центра наркологии, доктором медицинских наук, профессором Евгением Брюном .

Лукавые цифры

Серафим Берестов, «АиФ. Здоровье»: —  Евгений Алексеевич, насколько адекватными вам, как наркологу, представляются официальные цифры «алкогольной» статистики? Сколько в России пьют?

Евгений Брюн: —  Официальная цифра выпиваемого в нашей стране алкоголя — 13,5 л так называемого «абсолютного спирта» на душу населения, это около 60 бутылок водки на каждую пьющую душу. В среднем бутылка в неделю. А дальше нужны пусть во многом условные, но всё-таки подсчёты. Нравится это кому-то или нет, но половина населения России практически не пьёт. Не пьют дети, старики, убеждённые трезвенники и «язвенники».

—  На этом фоне нет-нет да появляются информационные «вбросы». Например, уже с полгода гуляет цифра: 150 бутылок водки в год выпивает среднестатистический мужчина в России.

—  Знаю. Гуляют и другие. Например, утверждается, что 30 тысяч россиян ежегодно умирают от отравления некачественными алкогольными напитками. Но всё это — «вбросы» малопонятного происхождения. Голословные утверждения без ссылок, без источников, без расчётов.

—  Создаётся впечатление, что у алкогольной статистики слишком много источников. И не всегда они сходятся с цифрами врачей.

—  Согласен. Возможно, это происходит потому, что у каждого ведомства — свои задачи. Допустим, есть такая федеральная служба — Рос-алкогольрегулирование. Среди её задач — мониторинг ситуации со спиртными напитками. Выпустили, например, ликёроводочные заводы страны за год определённое количество водки. Росалкогольрегулирование об этом добросовестно информирует. Но в общественном сознании почему-то откладывается, что всю эту водку граждане за год и выпили. Последнее — далеко не факт.

Страшилки и правда

—  При этом никто не считает объём фальсификата...

—  И это тоже. Но в первую очередь никто никогда не считал выпиваемый нашими гражданами самогон. Мы в принципе не знаем эту цифру. С самогоноварением, особенно в сельской местности и в городах с населением менее 30 тысяч населения, происходит непонятно что.

Также, увы, там практически нет наркологии. Думаю, государственного регулирования алкогольного рынка там тоже нет. Есть лишь поставки алкоголя в частные, никак не связанные между собой магазины самыми разными посредниками. А в итоге в СМИ всплывают либо страшилки от доброхотов‑общественников, либо в лучшем случае цифры, подсмотренные на потолке.

—  А что со смертностью от отравления некачественным алкоголем?

—  Примерно такой же «тёмный лес». Вот появляется цифра, которую я упомянул, — 30 тысяч умерших от отравлений. Откуда она взялась, не знает никто. На самом же деле констатировать отравление от некачественной водки в каждом конкретном случае имеют право лишь судебно-медицинские эксперты. Чего на практике, к глубочайшему сожалению, почти не происходит.

Без этого общественность, в том числе медицинская, накапливая объём информации, вправе лишь делать предположения. На деле всё происходит наоборот: «страшилки» или очень условные выводы у нас иногда и принято выдавать за статистику. Так вот и появляются данные про 150 бутылок водки на каждого россиянина в год. Или про 8 миллионов российских наркоманов. В случае с этим мифом Запад периодически с патетикой воздевает руки. И всякий раз предлагает ввести в России метадоновые программы. Но зачем, скажите, это делать, если изначально заявленная цифра не соответствует действительности?

Источник бед

—  С какими ещё мифами вам приходится сталкиваться?

—  Скорее не с мифами, а с умением манипулировать цифрами и терминами. Например, со словом «алкоголизация». Действительно, в 76% случаев она начинается в молодом, до 20 лет, возрасте. Страшно звучит?

На деле до 20 лет человек хотя бы один раз, но попробует спиртное. И вовсе не факт, что все 76% сопьются. А не попробуют до 20‑летнего возраста алкоголь всего 5% населения — так называемые «природные абстиненты». Но ведь и половина из упомянутых 76% тоже не пристрастятся.

Думаю, прежде чем верить в страшилки, каждому нужно вспомнить свой личный опыт. Я впервые попробовал алкоголь года в 3-4 — меня лечили водкой с перцем. И что, это проба, что ли?

—  От чего же зависит заболеваемость алкоголизмом?

—  В основном от генетики. Ориентироваться лучше на другие цифры, более достоверные. Например, около 17% мужчин и примерно 8% женщин в развитых странах употребляют алкоголь ежедневно. В России, по моему мнению, эта цифра выше, но незначительно — на 3-4%. А главные пьяницы давно известны — немцы и англичане, как ни странно это прозвучит для людей, недоумевающих, почему до сих пор не спилась Россия. Поясню также: проблема алкоголизма существует везде, где свободно продаётся алкоголь.

—  Так сколько же у нас в стране алкоголиков?

—  Чтоб не выдумывать лишнего, я придерживаюсь таких «опорных пунктов»: в любой пьющей стране 2% населения страдают алкоголизмом с психическими расстройствами. Ещё примерно 10% населения — алкоголизмом с соматическими расстройствами. В России эта категория больных не попадает в поле зрения наркологов потому, что лечится у других специалистов. В основном у терапевтов и неврологов.

—  Снова «алкогольная тень»?

—  Увы! Мы будем выявлять таких больных. Уже есть исследования в этой области. Очень показательно, что проблемой скрытого алкоголизма занимаются не только в Москве, но и в провинции. Например, в далёкой Чите — профессор Николай Васильевич Говорин, завкафедрой психиатрии, наркологии и медицинской психологии Читинской медакадемии. Он внедряет методики расчёта, позволяющие выявлять алкоголиков среди общесоматических больных.

Огорчения и радости

—  По мнению ваших коллег-наркологов, проблема алкоголизма в Москве стала менее острой.

—  Я с ними согласен. Но Москва — не вся Россия. Дело здесь не только в относительном благополучии здравоохранения. Ещё и в особой психологии самого города. Сюда, например, даже в неблагополучные экономически времена приезжают работать, а не пить. И это непременно отражается на медицинской статистике. Например, в прошлые зимние праздники поступление больных в московскую наркологию резко, почти в 5 раз, снизилось. Раньше бывало наоборот — наплыв больных в «алкогольно-новогодние» каникулы был на четверть больше будничного. Значит, сегодня мы стали больше работать, больше считать деньги и... больше думать.

Примерно та же наркологическая картина в крупных городах России. А что происходит в «малой» России, мы — говорю откровенно! — не знаем.

—  Вы — и не знаете?! Почему?

—  В стране сейчас происходит два противоборствующих процесса. С одной стороны, государство всё-таки уменьшает, нормализует рынок алкогольной продукции. Плавно, корректно — по времени продажи, по торговым точкам. С другой, активизировался недобросовестный бизнес. Самогонные аппараты, например, появились даже в хозяйственных магазинах. Сразу с «приложением» — спиртовыми дрожжами. Дальше объяснять надо?

Ещё штрих — так называемые распродажи алкоголя в выходные дни: «Пейте, ребята, всё для вас! А что будет утром, наплевать».

—  А что будет утром?

—  Для меня самое неприятное в том, чтобы признать: утром многим из этих людей и пойти-то некуда. Современную наркологическую службу, с эффективным сочетанием и взаимным дополнением стационарной и амбулаторной составляющих, в провинции ещё предстоит создавать. Действующая модель этой службы, образец, есть. Она здорово работает в Москве, в Краснодарском крае, Руспублике Саха (Якутия), в большинстве крупных региональных центров. А вот перед русской глубинкой наркология до сих пор в долгу.

—  Психологи, социологи, врачи всё чаще говорят: общество постепенно выздоравливает. Вы согласны с такой точкой зрения? Вы видите это по своим пациентам?

—  Пожалуй, да. Существует теория «больших волн». Грубо говоря, одно поколение, пьющее, замещается другим, менее пьющим. Мы сейчас и находимся в таком периоде. 90‑е годы — мрак потребления алкоголя и наркотиков. Потом произошла стабилизация. После 2010 года идёт постепенное снижение спроса на психоактивные вещества. Выросло другое поколение, у которого перед глазами негативный опыт старших. Оно не принимает это «зрелище».

И, конечно, сегодня страна подошла к духовному своему подъёму: кризис не только заставляет думать — он сплачивает.